Принцесса маори - Страница 85

Даниэль нежно взял ее лицо обеими руками и заглянул ей в глаза.

— Я люблю тебя, твои глаза цвета «пунаму», — мечтательно пробормотал он. — Так маори называют нефрит. Я еще никогда в жизни не видел, чтобы глаза лучились таким ярко-зеленым светом.

— А я впервые заметила, что у тебя тоже зеленые глаза. Я всегда думала, что они голубые, потому что так обычно бывает у рыжих и блондинов… И из-за твоих веснушек… — Она снова запнулась. — Это было бестактно с моей стороны, да?

Даниэль рассмеялся:

— Если ты после сегодняшнего дня будешь говорить, что у меня голубые глаза, тогда я обижусь. Но по крайней мере ты знаешь, какого цвета у меня волосы.

Ева провела рукой по его жестким волосам.

— Ты ведь все понимаешь, правда?

— О нет, я не пойму, если ты и сейчас откажешься от моего предложения. Ева Кларк, ты выйдешь за меня замуж, чтобы создать со мной семью? Скажи наконец «да». Или ты хочешь узнать меня получше?

Ева побледнела.

— Но… но это же слишком рано, я хочу сказать, что Адриан еще не…

— Тогда, моя любимая, мы это сделаем после того, как окажем ему последнюю честь.

— Ты считаешь, нам нужно похоронить его?

— Да, я думаю, это единственное, что мы можем для него сделать.

— Да, — едва слышно ответила Ева.

— Это ответ на какой вопрос? О похоронах или о замужестве?

— На оба!

Даниэль неистово подхватил Еву на руки. Они снова поцеловались.

Когда они разняли объятия, Ева предположила, что будет лучше не показывать своего счастья перед коллегами на празднике, устроенном в честь открытия нового архитектурного бюро мистера Хея. И прежде всего из-за Элизабет.

— Я не могу ничего обещать, — шутливо ответил Даниэль и глянул на часы. — Но нам нужно ехать. Или мы прогуляем? — добавил он.

— Нет, мы не должны разочаровывать мистера Хея.

Даниэль запустил мотор. По машине все еще хлестал дождь.

— Значит, это правда, что он пытался тебя переманить? — спросил Даниэль, когда они уже были в центре города.

— С чего ты взял?

— Мистер Хантер намекнул на это Элизабет.

Ева повернулась к Даниэлю.

— Нет. Он, конечно, проявлял некоторый интерес, но ты же знаешь, что я никогда не смогу принять его предложение, даже если бы захотела. Тогда бы он потребовал от меня документы, а я могу предъявить ему лишь аттестат об окончании баденхаймской школы.

— Такое может быть. Но тогда мистер Уильямс и я сможем кое-что придумать!

— Ты уверен, что он поможет мне, даже если я уйду к конкурентам?

— Думаю, да. Мистер Уильямс никогда не станет вставлять тебе палки в колеса, если таким образом ты сумеешь подняться по карьерной лестнице. Значит, ты готова подумать над предложением, если мы все уладим?

Ева покраснела. Да, ответ был очевиден, она бы ушла к Хею, если бы у него смогла подняться по карьерной лестнице.

— Тебе не нужно отвечать. Я знаю, что ты скажешь, но тебе не стоит мучиться угрызениями совести. Я поговорю с шефом.

— Но ведь Хей еще не сделал мне предложения! — запротестовала Ева.

— Он это сделает сегодня!

— Откуда ты знаешь?

— У меня есть свои источники, — рассмеялся Даниэль.

— Давай, выкладывай! Как ее зовут?

— Ты будешь переживать, если я назову имя.

— Только не говори, что это Береника!

— Именно так. Недавно я встретил ее на Марин-Парейд. Она сказала мне по секрету, а ей сообщил об этом молодой архитектор, с которым она встречается. Хей непременно хочет видеть тебя в своей команде и готов заплатить любую цену. Ты везучая!

Ева удивленно взглянула на Даниэля. Казалось, он искренне радуется за нее. При этом Даниэль всегда сам мечтал работать у Хея.

— Ты немного обижен, что он не сделал предложения тебе?

— Нет, достаточно, если у него будет работать моя жена, — улыбнулся он.

Ева растроганно пожала ему руку.

— Знаешь, ты великолепный мужчина!

— Да, конечно, иначе у меня не было бы ни одного шанса заполучить тебя, — лукаво ответил он, паркуя машину.

Даниэль снова постарался, чтобы на Еву не упала ни одна капля, и проводил ее до входа.

— Я все же завидую тебе, — шепнул ей на ухо Даниэль, когда они входили в бюро, которое архитектор спроектировал явно под впечатлением так называемого органического стиля Фрэнка Ллойда Райта.

Мини, апрель 1933 года

Харакеке и Люси, взявшись за руки, стояли под старым деревом на вершине холма над виноградниками. Шел дождь, пахло сырой затхлой землей, но это им не мешало.

Они смотрели, словно завороженные, на мокрую пустую яму, которая будто ждала, чтобы ее засыпали землей. Это Люси придумала устроить для отца символические похороны и отдать ему последнюю честь. Харакеке хотела, чтобы Люси попросила Беренику выдать им останки отца и его меховую накидку вождя, но Люси даже слушать не стала сестру. Она наотрез отказалась говорить со своей внучкой.

Харакеке начала петь. Люси колебалась, не зная, стоит ли ей присоединиться к сестре: она так давно не пела погребальных песен. Но уже в следующее мгновение сама удивилась, как свободно слетели с ее губ слова, словно и не прошло десятилетий с тех пор, как ее отец обрел вечный покой.

Внезапно Люси позабыла обо всем и позволила волне воспоминаний унести себя в детство. Она чувствовала нежное тепло матери, вдыхала запах свежего ханги, вспоминала, как чесать лен, делать из него одежду и игрушки. Хотя на ней были туфли, у Люси появилось ощущение, будто она стоит на влажной земле босиком. Она вспоминала, как однажды с сестрой тайно прокралась в комнату собраний и разглядывала вырезанные из дерева страшные маски. Да, она даже ощутила приятный холод хей-тики, который постоянно носила на шее. В этот момент она уже знала, что нужно делать.